Вчера вечером отчётливо понял, почему мне всегда жаль было выбрасывать новогоднюю ёлку.
Вспоминал ёлочную политику Андрея Васильева и легендарную ёлочку, прожившую в квартире два года. Огни гирлянды, вторящие мягким сумеркам июньских коротких ночей.
Вспоминал ёлки, массово торчащие из сугробов в середине января, словно обмороженные конечности. Праздник закончился. Ты очнулся в сугробе, понимая, что кончилось уже абсолютно всё, тело коченеет, в голове звучат отрывки детских песен и голос Юры Шатунова, особенно ужасный именно сейчас: «…лишь на несколько дней», — а сквозь навязчивые мелодии проступает непроглядная белая жуть.
Мне всегда жаль выбрасывать ёлку. Жаль старую игрушку, оказавшуюся на помойке, неказистого мишку со вспоротым животом, из которого грязными клочьями торчит вата. Жаль, потому что во всём этом живёт душа — тёплые прикосновения, улыбки, радость, волшебство жизни. Всё это — частички нас самих. И зелёные ещё, почти свежие иглы выброшенной в сугроб новогодней ёлки хранят запахи и тепло наших квартир и светлую энергию старых, ещё из родительского детства, игрушек.
А ещё знаете почему жаль выбрасывать? И это самое страшное.
Потому жаль, что страшно. Страшно вдруг представить себя на месте такой ёлки. Надоевший и ненужный, сколько не щетинься хвоей, выдворен, выброшен за борт, и руки к тебе уже никто не протянет, и не обнимет радостно мишурой, и огнями гирлянд уже никогда-никогда-никогда не согреться, и впереди только холод, равнодушие и тишина февраля, изредка нарушаемая голосами прохожих, иногда — знакомыми до слёз голосами.
А вы уже выбросили ёлку?
Вы — бросили?