Говорят, большое видится на расстоянии.
Ещё говорят: «Глядишь в книгу…» Не продолжаю.
25 апреля 2017 года. Восьмой час вечера.
Сколько же лет должно было пройти, чтобы я наконец-то услышал, расслышал «Грозу»!..
Услышал. Это лучший в данном случае глагол. Действообразующий. «Гроза» Островского в постановке режиссёра Андрея Могучего — это точнейшим образом услышанная музыка драматического текста. Насквозь русская, несмотря на крепчайшую свою связь с мировой культурой, начиная с античных пьес, «Гроза» в БДТ — это прямое попадание в задуманную автором партитуру. Балаганный театр и скомороший речитатив, истовая музыка молитвы и надгробный плач по собственной судьбе-доле, русская песня просторная: хоровая и сольная, — всё здесь. Будто оборвался в Волгу целый пласт желтобокой породы, обнажив на срезе обрыва вековые сплетенья корней. А они — словно нервы. Оттого так точны.
Я не буду о деталях спектакля. Каждый актёр был абсолютно на своём месте, словно врос в чёрный фон лаковой миниатюры, — ни деться, ни дать, ни взять, ни отнять. Всё на месте и всё по местам. Всё по местам расставили. Открыли палехскую шкатулку и всё до самого дна разглядели.
Хотя и без деталей никак — ведь Палех!
Вот Катерина. Она в красном. Все в чёрном, а она в красном. Луч света в тёмном царстве? Да. Она со своей женской трагедией — луч света? С истериками и причитаниями? Да! Живой и непокорный характер. Жертва. Грешница. Заблудшая душа. Живая душа.
И все живые, все и каждый. Не герои-идеи: мать-деспот, маменькин сынок и муж-тряпка, городской сумасшедший. Нет — все оживают в балаганном шатре, красками играет каждый образ, несмотря на доминанту чёрного цвета. Сумасшедшая барыня — карликовый эпизод оригинальной драмы — здесь это женская трагедия, целая эпопея, зарифмованная с главной героиней спектакля. Ируте Венгалите зовут актрису. Она прекрасна в этой роли. Могучая роль в спектакле Могучего.
Первые пять минут я буквально сидел с открытым ртом. Буквально, без метафор: открыл рот, распахнул глаза и улыбался. В конце я кричал «Браво!» Я очень редко себе это позволяю — мне всё кажется, что я могу напугать кого-то из соседей. Сегодня я не боялся ничего. Браво! Браво! БРАВО!!!
Смотреть ещё и ещё раз, приглашать любимых, друзей, знакомых, учеников!
Простите меня, лицеисты! Кажется, я преподавал вам какого-то не такого Островского. Буду счастлив, если вы увидите этот спектакль и испытаете нечто похожее на то, что чувствую сейчас я. Напишите мне об этомт- значит,я всё-таки показал вам Островского и научил читать. Если увидите и не почувствуете ничего, кроме недоумения по поводу моих восторгов — поздравим друг друга: я вас ничему не научил.
Быть может, мои восторги так всеобъемлющи именно от того, что совсем свежи — трёх часов не прошло от финала спектакля. Занавес, кстати, отдельная история, смотри на фото. Этот называется «Житие Катерины», по сюжету, собственно. А есть ещё три или четыре.
Так вот: может, я несколько восторжен, может, чуть излишне. Может, Островский не должен быть таким.
Но в том и прелесть классики — в бездонных глубинах её и неогрниченном пространстве для интерпретаций.
Словно Волга и пейзаж по-над ней.