Например, на тему «Как я провёл лето». Давайте попробуем.

А точнее, как я его провожу.

А провожу я его невероятно интересно, познавательно и во всех отношениях замечательно.

Случиться успело многое. Несколько совершенно нетуристических, а вполне деловых, рабочих поездок. но я сейчас не буду рассказывать о них подробно. Всему своё время и место. Скажу только, что они зарядили не только знаниями и желанием развиваться, но и невероятным желанием отдохнуть. Хотя бы немного — всего две недели. Вырваться из контекста. Из дискурса в нарратив.

Надеюсь, я никого не перепугал до беспамятства последним предложением, поэтому продолжаю.

Я в Белграде. Добрался сюда всеми правдами и неправдами.Тремя самолётами. Из Кургана в Москву. Семь часов в аэропорту. Из Москвы в Дубай за пять часов. Нас не посадили в нужном аэропорту. Мы сели в Аль-Мактуме. Не знаю, скажет ли вам это что-либо, но я скажу вам, что просидел в самолёте три часа, ожидая, пока сменится экипаж, который  уже отлетал на тот момент свою дневную норму и не имел права доставить нас до соседнего аэропорта. Летели до него мы, кстати двадцать пять минут. За эти двадцать пять минут я увидел с высоты ночной Дубай. Он похож на пещеру Али-бабы, на сундук с сокровищами турецкого султана. Всё сияет золотом и драгоценными камнями, всё пронизано ожерельями освещённых дорог. Похоже, все дороги в Дубае освещены, и весь он светится, манит и сияет. А в Персидском заливе плывут корабли, напоминающие золотые монеты, неосмотрительно рассыпанные разбойниками по дороге к пещере.

Мы прилетели. Вышли, наконец, из самолёта, салон которого к концу наших незапланированных авиапосиделок стал напоминать мне декорации к рязановскому фильму «Гараж». Вышли и словно попали на раскалённую сковородку, в жерло вулкана, в доменную печь. Арабский восток показал своё коварство. Заманчивые золотые огни сменились адом. Такой жары я не ощущал никогда. Воздух был тяжёлым, как расплавленное железо. Это был всего лишь глоток, и мне искренне жаль тех людей, которые прилетели в Дубай отдыхать на несколько дней, неделю, месяц. Они рискуют задохнуться до смерти.

Здания аэропорта, слава Богу, оказались климатически нейтральными. Но очень колоритными. Я думал, люди в таких одеждах, как там, водятся только на картинках в атласе «Мир и человек». Оказывается нет. Пассажиры, отлетающие в Кабул, Дели, Могадишо, Доху, Маскат, Тегеран вкупе с местными арабами меня в этом совершенно разубедили. Я стеснялся фотографировать этих персонажей в открытую. Или даже точнее — боялся. Это был концентрированный восток, свои неведомые обычаи и нравы: женщины,  с ног до головы укутанные в паранджу, голос муллы по громкой связи, совместная молитва у выхода F6. Я не знал, чего можно ожидать от снятого на камеру человека. Поэтому снимал исподтишка. И несколько фотографий всё же сделал.

Вообще, надо сказать, что человек европейской внешности в дубайском аэропорту — большая редкость. На этой почве мы и познакомились с Игорем — сербом, пассажиром моего рейса до Белграда. Мы сразу узнали друг друга, поскольку очень сильно выделялись из толпы. Особенно Игор со своим почти двухметровым ростом.

Так арабская ночь неожиданно закончилась родной сербской речью. Я пока не всё понимаю, но слушал внимательно. Игор ругал Америку, сетовал на разорение американцами его родины Сербии, мечтал вслух о доме, проработав в Эмиратах семь месяцев.

За окнами рассвело. Хотелось спать, но восточный колорит, таинственные запахи шафрана, которые были ведущей нотой этой ночи,всё новые и новые интересные персонажи бодрили и спать не давали. Однако самолёта ждали с нетерпением — там ожидалась возможность хотя бы отчасти выспаться. Что я, кстати, и не преминул сделать, проспав четыре с половиной часа, несмотря на крики многочисленных маленьких арапчат и шум моторов.

Дубай проводил ещё одним глотком раскалённого свинца на пути к самолёту. Белград встретил жарой. «Вручина», — так жара звучит по-сербски. Очень ёмкое и звучное слово, на мой взгляд.

Я здесь уже второй день. Жара спала. Отличный тёплый день, замечательный нежный вечер. Бокал холодного белого вина. Цыганско-сербский оркестр. Богемный квартал Скадарлия. Красивые люди вокруг. Запахи себской кухни. Я хочу написать о многом. Но пока поставлю многоточие. Продолжение следует!