Бог велел.
И когда-то мои предки пришли на эту землю. Откуда-то с Архангельской губернии, с Белого моря, которое до сих пор отзывается в окающем, напевном говоре стариков. А старики до сих пор крепки, как береговые камни.
Дай Бог здоровья им, старикам.

Усть-Суерская слобода — одно из первых поселений в наших краях. Отсюда шли дальше, рубили в недальних окрестностях избы, пахали землю и рожали детей. Рожали по многу, так, что крепко разрослось корневище нашей древней фамилии. В генеалогическом древе моего четвероюродного дяди, с которым я лично познакомился только сегодня, теперь больше 1100 имён.

Сегодня мы дополняли семейное древо. Называли имена, даты рождений, смертей и бракосочетаний, вспоминали. Сегодня мы — вспоминали. Рухловых и их жён. На земле предков мы называли предков по именам, называли живых, чувствуя, как крепки корни, как движутся по стволу земные соки, как шелестят напитанные силой листья.

Усть-Суерское — большое когда-то село. Сегодня я видел его с высоты огромной, в три этажа церкви. Её начали восстанавливать несколько лет назад, да так и бросили. Теперь строительные леса качает ветер. Старые, искусным мастером сработанные купола сторожат церковь на земле, будто витязи. Они смотрят на школу, которую когда-то построила на свои деньги учительница-энтузиастка. Школа теперь закрыта. Она обросла крапивой и медленно разрушается. Туда некому и незачем ходить. Там живут птицы. И в церкви живут птицы. С высоты им хорошо видно, что домов в Усть-Суерском осталось не так много, а многие из них — брошены.

А в деревне Пуховой Белозерского района, где родились, выросли и умерли около десяти поколений Рухловых, остались только стены. Стены одного дома. Один разрушенный дом.
Сирени и тополя, растущие в ряд, напоминают о главной деревенской улице, на которой рождались, росли, умирали.

Так из под ног у нас уходит земля наших предков.
Остаётся, пожалуй, одно — крепче стоять на ногах.
Цепляясь корнями за землю.